Чо-то вспомнилось. Часть шестая. Немцы.
После слова "немцы", лицо, волей не волей, становится серьёзным и этому есть логичные объяснения. Во-первых - весь советский военный кинематограф был посвящён победе над нацизмом и ненависть к ним (нацистам) у меня плотно засела уже на подсознании. Ну и во-вторых, улыбающегося немца, можно увидеть только на "Октоберфесте" и то под самый конец.
Уже по сложившейся традиции, я начну с первого знакомства с немцами, но уже моряками. Тут правда будет больше про меня, нежели про немцев, но случилось это именно с судном с немецким экипажем. В мои обязанности входило развозить прайс-листы (список цен на продукты и алкоголь), по всем пароходам, заходящим в порт, а там уже кто закажет, хорошо, не закажет, и бог с ним. Заехал я и на самый дальний причал, где немцы встали под аммиак. В то время у меня ещё было обоняние, поэтому там прилично пованивало и задерживаться там ни малейшего желания не было.
Тем более, что немцы никогда ничего не заказывали! Я поднялся на верхнюю палубу, нашёл каюту с табличкой (Master), капитан по-английски, и постучал в дверь. Оттуда донеслось до боли знакомое "Ja-Ja", я быстренько поненавидел, открыл дверь и улыбаясь, протораторил заученную фразу, оставил прайс-лист и уже собрался было ретироваться, как вдруг "немчура" в дорогих очках что-то захрустел на английском языке. Я развернулся, и он мне вручил список нужных ему продуктов. Ну, заказ есть заказ, деньги не пахнут, даже если они немецкие. Я окинул опытным взглядом список, прикинул, сколько мне на это понадобится времени и сказал, что буду с заказом в 8 вечера. Ничего другого кроме как сухого "Gut" от него я и не ожидал. Всё в этот день было как обычно, не считая того, что на улице было -35, что для Вентспилса крайняя редкость. Зная, что немцы люди пунктуальные, я прибыл без пяти восемь и поставил фургон с продуктами прямо у трапа, чтоб далеко не таскать.
Тут надо сказать, что определённых правил в плане доставки продуктов непосредственно на судно нет и бывает, что капитан объявляет по громкой связи, чтобы все свободные от вахт вышли на разгрузку/погрузку продуктов, а бывает, что и сам на своём горбу, что называется. Тут был случай как раз с горбом. Никто меня не встречал и я понял, что нечего "Митю комкать", быстрее отнесу, быстрее освобожусь. Я зашёл к капитану доложиться, так сказать. Он посмотрел поверх очков на часы, у него еле заметно дёрнулся уголок рта и я распознал в этом своеобразную немецкую бурю эмоций, означающую, что он рад, что я вовремя. Он нахрустел что-то в рацию и через пару минут пред мои очи ясные предстал толстенный кок с усищами, в соответствующей амуниции с круто накрахмаленным колпаком набекрень.
Он услужливо жестом показал куда мне идти и я проследовал за ним. По гробовому молчанию, я понял, что английского он не знает, ибо любой повар поинтересовался бы, какого сорта томаты, ну или в какой таре апельсины, тут тишина. Ну, моё дело маленькое, отгрузить продукты, получить наличку, подпись капитана в документах и бывайте здоровы. Так как было чрезвычайно холодно, я носился с коробками и ящиками по трапу со скоростью метеора. Ну немец не был бы немцем, если бы не начал открывать коробки и пересчитывать товар, но тут уж - это его полное право, в том числе и отказаться от чего-то, если качество не устраивает.
На следующем моменте стоит остановиться подробнее, дело в том, что закупки на судно несколько отличаются от наших походов в продовольственный магазин, хотя бы количественно, ну и в этой связи мясо никто не заказывает килограммчик вырезки на котлетки, заказывают сразу полутушу, а то и две. Вот тут-то мы и подошли к самому интересному моменту. Свиную полутушу, я оставил себе на десерт, так сказать, потому что она лежала на самом дне фургона. В принципе она не такая и тяжёлая, просто нести её по трапу не шибко удобно, то копытом зацепится за страховочную сетку, то упрётся в трос тем местом, где у неё была голова. Но не в этом дело вовсе, всё это преодолимые технические мелочи.
Я отнёс последние коробки и вернулся в машину за половиной свиньи. А на улице, если кто не запомнил -35 и чёрт меня дёрнул оставить фургон открытым в сторону моря. Какой-никакой, а ветер с моря дует всегда. В общем, моя хрюшка примёрзла к фургону! Половина свиньи абсолютно не обижалась на то, что я её матерю по чёрному и лапаю где попало. Звать повара в белоснежном халатике на мороз, тем более немца, затеей было бессмысленной, посему даже и не пытался. Вытанцовывая нижний брэйк, я старался отодрать тушу от металлического днища кузова. Всё тщетно. Я уже изрядно согрелся и это единственное, что радовало. Туша примёрзла на совесть. В какой-то момент я вспомнил, что я русский и трудную минуту должна сработать смекалка и она не заставила себя долго ждать. Я подбежал к пожарному щиту и вытащил оттуда лом. Всё по той же причине русскости я уже вошёл в раж и всадил свинье ломом по самое не могу. Рычаг получился длинным, и это придавало уверенности, что хряк-таки поддастся.
Я напрягся изо всех сил так, что заболели жилы на шее и тут долгожданный хруст. Думать в этот момент было некогда, и судя по морозу, особо и нечем было и я вместе с ломом и тушей резко выпрямился во весь рост. Крыша фургона, оказалась ниже моего роста и я со всего маху долбанулся об неё головой. Чувства были смешанные - радость оттого, что туша-таки отлипла от днища и резкая боль в макушке. Жаловаться было некому, рассусоливать бело некогда и я вспотевший взвалил на себя свинку и в темпе аллегро потащил её по трапу. До цели оставались считанные метры, когда свинья за что-то зацепилась и на этот раз мы с ней застряли уже в тандеме. Я стоял, согнувшись пополам, на мне мирно покоилась свинья, и было ощущение, что она крепко за что-то ухватилась. В общем, я не мог сдвинуться ни вперёд, ни назад. Я прекрасно знал, что орать бесполезно, так как через задраенные судовые металлические двери ничего не слышно - это абсолютно точно. Но ждать пока кому-то на судне захочется помёрзнуть, и выйти на палубу, было глупо и я орал. На всякий случай, для тех, кто не знает, морской трап - это не сплошная лестница, тут ступеньки приварены на расстоянии друг от друга и у меня был шанс поскользнуться и провалиться между них. Только русский, пожалуй в таком моменте может выдумывать себе ещё большие злоключения, чем они уже есть.
То ли я в какой-то момент перешёл на ультразвук и создал тем самым вибрации на судне, то ли повар всё отнёс уже в артелку и устал ждать мясо, в общем он наконец-то выглянул. Затараторил что-то по-немецки и скрылся за дверьми снова. Через минуту ко мне на помощь выбежали два матроса и выпутали нас из сетки. Нас, я написал не случайно! Мороз, ветер и пот сделали своё дело - свинюшка намертво примёрзла к моей спине. Этакой буквой "Г" нас и занесли в надстройку. Поставить меня на получалось никак, законы физики на судне работали отменно. Ничего не оставалось и меня положили оттаивать. В более дурацком положении я в жизни не был - это точно, как с моральной точки зрения, так и по месту моей оттайки. Я очень жалею что никто не додумался меня тогда сфотографировать, ведь это был типично античный антураж. Так как я держал свинью за ноги, руки у меня были занесены за голову как у кузнеца перед наковальней, вся разница была в том, что вместо молота у меня в раках была свиная нога. Немцы что-то картавили, ходя вокруг, но ничего не предпринимали.
Я признаться тоже не знал бы, что делать в такой ситуации. Лить горячую воду - абсурд, ибо мои руки навеки остались бы частью свиной ноги, дуть на меня чем-то тёплым, идея была хорошая, но на судне не было женщин, а значит и фена тоже. В общем, под чутким руководством капитана, решили ничего со мной не делать, ибо не навреди, а немцы русским навредили достаточно и начинать третью мировую из за примёрзшей к спине русского свинины, немцы явно не собирались.
Первой, понятное дело, оттаяла спина, несколько минут спустя сдались и руки, и я наконец-то после долгого времени вернулся в вертикальное положение. Я просто уверен, что на любом другом судне, с другим экипажем стоял бы невероятный хохот... Тут же трагические лица, только похоронного марша не хватало, ну немчура, одним словом.
P.S. Конечно, надо отметить их эту немецкую строгость во всём, исключительную точность и пунктуальность, немногословность и крайне скупые эмоции, но не зря же говорят: "Что русскому хорошо - то немцу смерть". По приезду в контору, я рассказывал коллегам о своих приключениях и уже на фразе: "тушка - падла прилипла к днищу" все просто валялись со смеху, а к концу моего повествования у одной половины не было голоса, у второй кончились слёзы.
Проснись и пой,
Проснись и пой.
Попробуй в жизни хоть раз -
Не выпускать улыбку из открытых глаз.
Пускай, капризен успех
Он выбирает из тех,
Кто может первым посмеяться над собой...
